Коротенькие зарисовки мне удаются как-то лучше. Так что не буду насиловать свой мозг и просто буду писать так, как получается ))
Данная зарисовка относится к временам начала свержения жреческой власти в мире Приозёрья.
НекросС поймёт ))
В воздухе пахло грозой...
Голос тёмной волной накрыл маленький островок реальности, сглаживая острые углы, размывая очертания предметов и заключая мечущиеся искорки чужой жизни в смертельную ловушку. Бархатистые переливы казались почти ощутимыми нитями в звенящем воздухе, нитями, стремительно стягивающимися в плотную сеть.
Сариэль медленно вскинул руки, и сеть дрогнула, потянулась к нему отростками, словно подтверждая право своего создателя управлять ею. Жрец блаженно улыбнулся и сделал первый шаг, начиная Танец.
Существо, запутавшееся в паутине Голоса, забилось в отчаянной попытке спастись, но все его жалкие потуги были тщетны. Голос проникал в сознание и тело тонкими ручейками, ломая, выворачивая наизнанку, переплавляя саму их суть в нечто иное, чуждое этому миру. И когда боль заискрилась холодным блеском инея на тонких нитях ловчей сети, короткой вспышкой взметнулся к небу огонёк освободившейся души.
Сариэль замер на месте. Тщательно сплетённая Голосом и Танцем ловушка медленно растворялась, разбитая внезапным порывом устремившейся прочь жизни. К ногам жреца стекались потревоженные тени, в воздухе пахло грозой…
Он снова где-то ошибся. На жертвенном камне застыло сведённое предсмертной судорогой тело светловолосого мальчишки, так и не отдавшего своему Господину то, в чём тот так отчаянно нуждался.
- Сар, ты слишком много хочешь, - хмыкнула Олвия и потянулась в кресле всем телом, разминая затёкшие мышцы. – Мы вряд ли сумеем повторить то, что творили Первые. Сам должен понимать, сила крови. Лучше займись тем, что реально было бы нам полезно.
Она уже с час наблюдала, как Верховный, яростно покусывая губы, чертит схему за схемой, периодически досадливо комкая листы с очередным неудачным вариантом.
- Я именно этим и занимаюсь, Вия. Меня поражает то, с каким спокойствием ты говоришь о нашем вырождении. Неужели ты не понимаешь, что если мы не найдём способ подпитывать наш Дар, через пять-шесть, максимум семь поколений он иссякнет вовсе? – его серые глаза клубились темной яростью.
Вия пожала плечами. Сариэль был из той породы людей, которых бесполезно переубеждать, если они что-то вбили себе в голову. Но это не означало, что она не попытается. В конце концов, он её брат и он ступил на опасную тропинку. Как бы за очередным поворотом не напороться на чудовище, которое сожрёт и его, и тех, кто слишком тесно с ним связан. Эксперименты Первых с преобразованием энергии душ как раз из такой породы чудовищ. Недаром сами Первые довольно быстро отказались от этой сомнительной практики. Глядя в идеально очерченное лицо брата, обрамлённое завитками черных как смоль волос, Вия подумала, что если ему вдруг удастся повторить тот древний Танец, они, наконец, перестанут балансировать на краю пропасти. Они в неё упадут.
- По-твоему, наши предки все поголовно были глупцами и не думали об этом? – поморщилась девушка, отводя взгляд. - Просто это печальная, но неотвратимая реальность, Сар. Мы ничего не можем с этим поделать. Дар Богов истощается в потомках Первых всё сильнее. И я не вижу смысла тратить силы на бесполезные проекты. Нам стоило бы озаботиться мыслями о нашем будущем без Дара, а не метаться в бесплодных попытках сохранить его жалкие остатки.
- О, просто блестящая мысль! И каким же ты видишь наше будущее?
- Если всё продолжит идти так, как идёт сейчас, то его у нас просто не будет. Через десяток-другой лет нас уничтожат наши же подданные. Народ недоволен, Сариэль.
- Вот поэтому мы и должны найти способ удержать наш Дар!
- Ты безнадёжен, - прошептала Вия, глядя в спину отвернувшего от неё брата, который снова зарылся в свои бумаги.
Она медленно поднялась из кресла и направилась к выходу из комнаты, по пути прихватив из вазы с фруктами спелое красное яблоко.
- Знаешь, брат, это ведь мы должны своему народу, а не он нам.
Сариэль вздрогнул. В голосе Олвии ему почудились странные нотки то ли осуждения, то ли жалости. Он ещё долго бездумно смотрел на закрывшуюся за ней дверь.
Олвия оказалась права почти во всём. Ошиблась только во времени. Скорчившись над заледеневшим в объятиях смерти телом сестры, Верховный Жрец и Князь Озёрного Княжества проклял тот день, когда впервые услышал во сне шёпот Первых. Теперь они больше не шептали – их Голоса звенели и переливались хрустальным смехом подступающего безумия.
- Я спою вам самую красивую Песню, - прошептал Сариэль, глядя в потемневшее от грозовых туч небо. – Пусть она инеем ляжет на ваши могилы.
Голос плыл над пылающим дворцом Верховного Жреца. Крошился камень, медленно рассыпались пылью остроконечные башенки. Во дворе метались чёрные тени, иней блестел в волосах падавших замертво людей. В воздухе пахло грозой…